ТАЙНА ГИБЕЛИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА
В ленинградской гостинице «Англетер» 28 декабря 1925-го оборвалась жизнь одного из самых ярких поэтов Серебряного века Сергея Есенина. Официальная версия — самоубийство. Но спустя десятилетия появились улики, ставящие под ее сомнение. В 2025 году исполняется столетие со дня смерти великого поэта, что же скрывает тот роковой гостиничный номер «Англетера»?
Накануне приезда в Петербург я находился в психиатрической клинике. Я думал, что меня положили туда из-за супруги – С. Толстой. Я всегда боялся сотрудников милиции, мне казалось, что меня хотят убить, я ненавидел одиночество. Многие пишут о том, что я страдал манией преследования, но медицинских подтверждений на этот счет нет. От каких же болезней лечился я? Здоровье было не столь замечательным, каким оно должно быть (часто нервничал, волновался, присутствовала усталость, простуда), но положили меня в лечебницу и по другим причинам – в 1925 году у меня случился конфликт с Альфредом Рога (дипломатическим курьером), и он, оскорбленный, подал в суд.
Меня вызвали на допрос, начали обвинять в преступлении по отношению к должностному лицу. Сестра предложила лечь в больницу, так как «больных не судят», и 26 ноября 1925 года я лег в клинику 1-го Московского государственного университета. В последствии как такового диагноза не было установлено, потому что лечение окончено не до конца из-за побега, а позже - смерти. Но Татьяна Сергеевна Есенина (моя дочь) писала, что «серьезных физических недугов ... не было, в том числе туберкулеза, который раньше ... подозревали». Диагноз, поставленный в итоге 5 декабря 1925 года: «Верхушечный фиброз слева, бронходенит» (ни слова о мании преследования!).
23 декабря Есенин уладил все дела в Госиздате и получил чек на 750 рублей, закончил свои отношения с Софьей Толстой. Сын, Константин Есенин, позже вспоминал:
Уезжал в Ленинград всерьез. Наверное, ехал жить и работать, а не умирать
Также он зашел к бывшей жене Анне Изрядновой и сжег какие-то бумаги. Уехав в Ленинград, Есенин надеялся издать свой журнал, у него было достаточно большой заработок на тот момент.
Уезжал в Ленинград всерьез. Наверное, ехал жить и работать, а не умирать
Также он зашел к бывшей жене Анне Изрядновой и сжег какие-то бумаги. Уехав в Ленинград, Есенин надеялся издать свой журнал, у него было достаточно большой заработок на тот момент.
Архивные кадры С.А. Есенина
Самые частые слова в лирике С.А. Есенина
Акт Горбова. После смерти поэта был составлен акт. В нем описывается состояние тела Есенина, при каких условиях оно было обнаружено. Нижняя часть акта была разорвана на 8 маленьких кусков. Известные люди подписали документ в качестве свидетелей – Вольф Эрлих, Всеволод Рождественский, Павел Медведев, Михаил Фроман. Но при снятии тела С.А. Есенина свидетели не присутствовали – они вошли, когда тело лежало на диване, это означает, что они не могли видеть ни висевшего С.А. Есенина в петле, ни обстановки в комнате.
Из-за этого возникает вопрос: почему был подписан акт? В документе также отсутствует время окончания и начала осмотра, в нем говорится о «повесившемся гражданине», но как такового расследования не проводилось. В акте написано, что самоубийца кистью правой руки держался за трубу, но при повешении все части тела расслабляются и человек никак не смог бы удержать в таком положении руку. Есть версия, что акт был написан не самим Горбовым, каким-то старательным учеником или даже девушкой, потому что почерк был слишком аккуратный и красивый. Комиссия не удостоилась отыскать другие образцы почерка Горбова и сравнить с написанным документом, поэтому достоверность акта проверить невозможно.
ЧЕТЫРЕ ДНЯ ЕСЕНИНА
(ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Е.А. УСТИНОВОЙ)
(ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Е.А. УСТИНОВОЙ)
Елизавета Алексеевна Устинова — жена писателя и журналиста Г. Ф. Устинова, с которым Есенин познакомился и подружился в конце 1918 года. В начале 1919 года они некоторое время жили вместе в гостинице «Люкс», где находилось тогда общежитие Наркомата внутренних дел. Г. Ф. Устинов работал в то время в Центропечати и помогал поэту в распространении его книг. С середины 1925 года Устиновы жили в Ленинграде, и поэт бывал у них в свои приезды в этот город в ноябре и декабре.
Ноябрь 1925
Ноябрь 1925
Первый день
Серёженька вошел к нам в номер гостиницы «Англетер», в Ленинграде. От былого здоровья, удали осталась только насмешливая улыбка, а волосы, те прекрасные, золотые волосы, совсем посерели, перестали виться, глаза тусклые, полны грусти, красноватые больные веки и хриплый, еле слышный голос.
Он был такой исстрадавшийся, растерянный, неспокойный, все время что-нибудь перебирал руками. Пришел не один — с поэтом Н. П. Савкиным. Читал свои последние произведения.
Он был такой исстрадавшийся, растерянный, неспокойный, все время что-нибудь перебирал руками. Пришел не один — с поэтом Н. П. Савкиным. Читал свои последние произведения.
24 Декабря 1925
24 Декабря 1925
Второй день
Есенин сказал, что он из Москвы уехал навсегда, будет жить в Ленинграде и начнет здесь новую жизнь — пить вино совершенно перестанет. Со своими родственниками он окончательно расстался, к жене не вернется — словом, говорил о полном обновлении своего быта. У него был большой подъем. Вещи он оставил сначала у поэта В. Эрлиха и ждал теперь его приезда с вещами.
Есенин попросил у меня поесть, а потом мы с ним поехали вечером покупать продовольствие на праздничные дни. Есенин рассказывал о том, что стихов больше не пишет, а работает много над большой прозаической вещью — повесть или роман. Я попросила мне показать. Он обещал показать через несколько дней, когда закончит первую часть. Рассказывал о замужестве своей сестры Кати, подшучивал над собой, что он-то уж избавлен от всякой женитьбы, так как три раза был женат, а больше по закону не разрешается.
В этот день мы разошлись довольно поздно, а на другой день Есенин нас разбудил чуть свет, около пяти часов утра. Он пришел в красном халате, такой домашний, интимный. Начались разговоры о первых шагах его творчества, о Клюеве, к которому Есенин хотел немедленно же ехать. С трудом его уговорили немного обождать, хотя бы до полного рассвета. Часов в семь утра он уехал к Клюеву.
Днем, в одиннадцать — двенадцать часов, в номере Есенина были Клюев, скульптор Мансуров и я. Мы сидели на кушетке и оживленно беседовали. Сергей Александрович познакомил меня с Клюевым
Я недолго была у Сергея Александровича. Как потом передавали, они сумели поспорить, но разошлись с тем, чтобы на другой день встретиться. Есенин назавтра говорил, что он Клюева выгнал. Это было не совсем так.
В тот день было немного вина и пива. Меня, помню. поразил один поступок Есенина: он вдруг запретил портье пускать кого бы то ни было к нему, а нам объяснил, что так ему надо для того, чтобы из Москвы не могли за ним следить.
Пришел Г. Ф. Устинов с писателем Измайловым и Ушаковым, подошел Эрлих. Есенин читал свои стихи. Несколько раз прочел «Черного человека» в законченном виде, значительно сокращенном.
Разбирали вчерашний визит Клюева, вспоминали один инцидент. Н. Клюев, прослушав накануне стихи Есенина, сказал:
— Вот, Сереженька, хорошо, очень хорошо! Если бы их собрать в одну книжку, то она была бы настольной книгой всех хороших, нежных девушек.
Есенин отнесся к этому пожеланию неодобрительно, бранил Клюева, но тут же, через пять минут, говорил, что любит его. Вспоминая об этом сегодня, Есенин смеялся.
Есенин попросил у меня поесть, а потом мы с ним поехали вечером покупать продовольствие на праздничные дни. Есенин рассказывал о том, что стихов больше не пишет, а работает много над большой прозаической вещью — повесть или роман. Я попросила мне показать. Он обещал показать через несколько дней, когда закончит первую часть. Рассказывал о замужестве своей сестры Кати, подшучивал над собой, что он-то уж избавлен от всякой женитьбы, так как три раза был женат, а больше по закону не разрешается.
В этот день мы разошлись довольно поздно, а на другой день Есенин нас разбудил чуть свет, около пяти часов утра. Он пришел в красном халате, такой домашний, интимный. Начались разговоры о первых шагах его творчества, о Клюеве, к которому Есенин хотел немедленно же ехать. С трудом его уговорили немного обождать, хотя бы до полного рассвета. Часов в семь утра он уехал к Клюеву.
Днем, в одиннадцать — двенадцать часов, в номере Есенина были Клюев, скульптор Мансуров и я. Мы сидели на кушетке и оживленно беседовали. Сергей Александрович познакомил меня с Клюевым
Я недолго была у Сергея Александровича. Как потом передавали, они сумели поспорить, но разошлись с тем, чтобы на другой день встретиться. Есенин назавтра говорил, что он Клюева выгнал. Это было не совсем так.
В тот день было немного вина и пива. Меня, помню. поразил один поступок Есенина: он вдруг запретил портье пускать кого бы то ни было к нему, а нам объяснил, что так ему надо для того, чтобы из Москвы не могли за ним следить.
Пришел Г. Ф. Устинов с писателем Измайловым и Ушаковым, подошел Эрлих. Есенин читал свои стихи. Несколько раз прочел «Черного человека» в законченном виде, значительно сокращенном.
Разбирали вчерашний визит Клюева, вспоминали один инцидент. Н. Клюев, прослушав накануне стихи Есенина, сказал:
— Вот, Сереженька, хорошо, очень хорошо! Если бы их собрать в одну книжку, то она была бы настольной книгой всех хороших, нежных девушек.
Есенин отнесся к этому пожеланию неодобрительно, бранил Клюева, но тут же, через пять минут, говорил, что любит его. Вспоминая об этом сегодня, Есенин смеялся.
27 Декабря 1925
27 Декабря 1925
Третий день
Я встретила Есенина на площадке без воротничка и без галстука, с мочалкой и с мылом в руках. Он подошел ко мне растерянно и говорит, что может взорваться ванна: там будто бы в топке много огня, а воды в колонке нет.
Я сказала, что, когда будет все исправлено, его позовут.
Я зашла к нему. Тут он мне показал левую руку: на кисти было три неглубоких пореза. Сергей Александрович стал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня утром кровью.
Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота написанное утром кровью стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака. Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил:
— Потом прочтешь, не надо!
Позднее мы снова сошлись все вместе. Я была не все время у него, то выходила, то снова приходила. Вечером Есенин заснул на кушетке. За ужином Есенин ел только кости и уверял, что только в гусиных костях есть вкус. Все смеялись. В этот день все очень устали и ушли от него раньше, чем всегда. Звали его к себе, он хотел зайти — и не пришел.
Я сказала, что, когда будет все исправлено, его позовут.
Я зашла к нему. Тут он мне показал левую руку: на кисти было три неглубоких пореза. Сергей Александрович стал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня утром кровью.
Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота написанное утром кровью стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака. Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил:
— Потом прочтешь, не надо!
Позднее мы снова сошлись все вместе. Я была не все время у него, то выходила, то снова приходила. Вечером Есенин заснул на кушетке. За ужином Есенин ел только кости и уверял, что только в гусиных костях есть вкус. Все смеялись. В этот день все очень устали и ушли от него раньше, чем всегда. Звали его к себе, он хотел зайти — и не пришел.
28 Декабря 1925
28 Декабря 1925
Четвертый день
28-го я пошла звать Есенина завтракать, долго стучала, подошел Эрлих — и мы вместе стучались. Я попросила наконец коменданта открыть комнату отмычкой. Комендант открыл и ушел. Я вошла в комнату: кровать была не тронута, я к кушетке — пусто, к дивану — никого, поднимаю глаза и вижу его в петле у окна.
ПОСМЕРТНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ ГИБЕЛИ С.А. ЕСЕНИНА
Days
Hours
Minutes
Seconds
Авторы: Мария Карасёва, Елена Барабан
